Владимир Гусев, писатель-фантаст

Гордо реют над нами флажки. На парад идут малыши. А флажки они сделали сами, Своими собственными руками! И идут на парад гордым шагом Со своим маленьким флагом. Этот флаг им дороже всего! (Не судите строго, автору - 6 лет)

Алисе Не желаю тебе Ни покоя, ни старости Ни вполсилы врагов Ни комфорта в пути Ни решений простых Ни тропинок извилистых Ни друзей понарошку Ни уютной любви. 9 июня 1972

Ну зачем ты мучишь меня? Ненормальная, кошка, змея! Не моя, не любимая — Ну зачем ты мучишь меня? Я хочу от тебя уйти. Да другого и нет пути. Только ты меня отпусти. Я хочу от тебя уйти. Я уйду далеко-далеко. На прощанье махну рукой. Будет мне без тебя нелегко. Я уйду далеко-далеко. Разреши мне тебя забыть. Чтобы снова по жизни — жить, А не только на свете — быть, Разреши мне тебя забыть. А теперь я хочу тебе спеть. Только виснет рука, как плеть, Только губы — как стылая медь… Я не буду тебе больше петь. Я не должен тебе даже петь. 1973

Своей в ответ не протянул руки И равнодушен был к твоим нарядам… Будь счастлива — назло и вопреки. Будь счастлива — как будто так и надо. Будь счастлива, Как: дождь над летним садом! Как: среди сосен — бег! Как: в глубь ущелья — крик! Как: взлет бровей над тихим ясным взглядом… Будь счастлива, как если б я был рядом. декабрь 1976

Монолог ведущего Ведущий я. Мой жребий — ведать Все обо всем, стеная и любя, Плодить план-графики — завода Веды, Теряя в суете сует себя. Плечом, спиной, руками и ногами — Вперед и вверх. Мой путь тяжел и крут. Изделие мое, мой крест и камень, Проклятие, судьба, сизифов труд! Во сне томятся и тоскуют руки — Паяльник им! простых и мудрых дел! Лишь вечно пропадающею ручкой Набить мозоль на пальце — их удел. Подвластен многим командирам: "Разведку — здесь!" "Нет, там веди!" Такие разные, тихони и задиры — Кого же слушать? Что там, впереди? Ведущий — звон, пустое имя, С меня весь спрос, а право — лишь просить. Как смерть Кощея — жизни суть таима, И нет Учителя, и дождик моросит. Пытаюсь камень свой вложить в руины Постройки новой. Редкий клин веду. И крылья устают, крик глохнет журавлиный… Ведущий я. Как жаль, что не ведун! 1978

Приходи, Наташа, в гости, приходи. Никого не будет кроме — я один. Я — один, и каждый вечер жду тебя. Жду, хвосты часов косматых теребя. Ты придешь — цветы качнутся над листвой, Аромат духов в передней, голос твой... Но спокоен буду, словно век назад Целовал твои я губы и глаза. Сам собой пойдет случайный разговор. Подкрадется; синий сумрак, резвый вор. Станет красть дневную трезвость, пить вино. Убедится: бесполезно, все равно Все напрасно, все прекрасно, как всегда. Экзистенция и выбор — вся беда. Как всегда, останусь ночью я один. Приходи, Наташа, в гости, приходи. 26 мая 1978

Здравствуй, желтый мрак измены! (Белая сирень) Ужас ночи многозвенный (Синеглазый день) Как красива ты сегодня! (Лгущие глаза) Смотришь просто и свободно (Гибкая лоза) Я запутался в залогах (Было, будет, есть?) Ухожу печально, долго (Больно. Это — месть?) Ревность, милая подруга! (Разве я скучал?) На лице — два черных круга (Ласкова печаль!) Боль уже невыносима (Схлестнуты пути!) Я пока еще не в силах От тебя уйти. 31 мая — 1 июня 1978

Каштаны уже отцвели, Фонтаны источают прохладу, А ты так и не пришла, любимая! 7 июня 1978

Ты привыкла каждое утро Видеть мою улыбку Слышать мой спокойный Чуть глухо звучащий Голос Мы разговариваем с тобой Обо всем на свете О красках И об изначальной вине О людской подлости И о прозе Пруста И ты не замечаешь Не догадываешься Что я давно уже Ухожу от тебя. (Так ночная бабочка Летит от яркой лампы От боли В обожженных крыльях) Я ухожу Нелепо повернув голову Что бы ты могла видеть Мою улыбку Что бы ты была уверена в том Что я остался прежним Спокойным и равнодушным Что я не жду каждое утро Всей спиной Звуков твоего голоса И каждый вечер Не бросаюсь опрометью Открывать дверь Почтальону Соседу (Как много у меня соседей!) Или страховому агенту Напрасно Ведь мы оба знаем Ты не придешь Как я хитроумен! Ты ведь не догадываешься Что сегодня Я сделал еще один шаг Навстречу одиночеству А иначе Одно твое слово И раньше Чем погаснет пламя спички На тугом ветру Все по крупицам собранное Пространство Разделяющее ныне нас Исчезнет С тихим хлопком Превратится В мертвое время И поэтому Я изо всех сил Улыбаюсь тебе Изо всех сил Не знаю Что ты давно уже Ушла И никогда не вернешься

Я прогнал свое "я" с подоконников глаз Чтоб не видела ты моего пораженья И в холодных зрачках через кружево фраз Ты увидела только свое отраженье 20 сентября 1978

Как черные печные трубы на пепелище Вздымаются стволы деревьев Среди углей опавших листьев Могильщики-грачи тревожат пепел. В прозрачном воздухе их крик И груб, и светел.

А взрослеть, увы, необходимо... И вдыхать чуть горький запах дыма Кораблей сожженных, парусов И, как известно всем, мостов.

Писать стихи — не мысли рифмовать, Число нравоучений нудных множа. Не только — ложем называть кровать, На ней, меж тем, железной, лежа. Нет! Это — души сонные будить, То, что дано лишь Богу, делать смея, И не один, а сто веков прожить, Держать ответ за все людское племя И чувствовать, как грудь Земли дрожит… Писать стихи — увы! — я не умею. 1978

Если б ты была моею Да с красой твоей — Ах, любого крутовея Стал бы я сильней! И врагов угрозы были б — Дальняя гроза Если б сон мой сторожили Строгие глаза. Витражом бы расцветилось Бытия стекло, Если б вокруг шеи вилось Тонких рук тепло. Упади челнок ладони В водопад волос — Как светло твоей бы доли Полотно ткалось! Драгоценною камеей Врезал бы в судьбу Если б выправить умел я Времени ладью. Но не слышит ночь глухая Цокота подков Высекла коса из камня Искорки стихов.

Зарифмовав любовь и боль неловко, Избыть пытаюсь их в стихах. Уловка Верна настоль, насколь банальна. Былой наряд свой достаю и образ дальний Пытаюсь разглядеть в стекле бесстрастном. Костюм мне все еще к лицу — ну что ж, прекрасно. Хоть сеть наброшена, узор ее прозрачен (Темнее только возле глаз). Как мрачен Противник мой! Трезубцем ретиарий Набросил сеть морщин — ведь Время парий Клеймит равно как избранных. Но древний Продолжим бранный путь. Желаний бренных Разбег не завершен, мой меч не сломлен. Усмешки — прочен щит и, безусловно, Иной — настанет день! Печаль уйдет. Убогий Украсит дом любовь и примирит с судьбой, Вознаградится труд и честным станет бой… Все будет — в зеркале! Арены круг изучен. (Как одинок здесь холод голубой!) Событий бег извечен и обычен: Любовь — уходит. Остается — боль.

Ты роди мне сына или дочь Одинаково прекрасны день и ночь Как нужна от века жизни смерть Так покой дарует небу твердь Непрестанно мир тревожит брань Между смехом и слезами где же грань? Жить не могут друг без друга да и нет Через ад дается только в рай билет И у бесконечности есть край Часто истину вещает первый враль Вопль "Останься!" бьется в крике "Прочь!" Ты роди мне сына или дочь

Я понял давно: всегда и во всем Правильный путь — он по лезвию бритвы. Как тополя пух — обет невесом, А правды слова — тише молитвы. Громы без молний — и грустно, и весело. Робко — свою зажигаю свечу… Цель есть одна: сохранить равновесие. Смысла другого уже не ищу.

Кредо Жизнь провести в гремящих поездах, Познать ее вершины и глубины, Смотреть, как спят чужие города И ничего не обещать любимой. Всю ночь стеречь Величественный Путь, Грустить об умерших напрасно звездах, Искать приюта где- и как-нибудь, Овал катить губами слова "поздно"… У властолюбцев — взгляда не просить! Забросить кошелек — сплошной убыток. Кровь будоражить каплями росы И строками стихов полузабытых. Свернуть с избитого пути наверх, Карьеру закопать в глухом карьере, Забыть о слове суетном "успех", Не принимая — понимать чужую веру. У века крылья взяв и телефон, Компьютерам его не доверяться слепо. Беречь великий кантовский закон И звездное над головою небо. (Две вещи наполняют душу все большим удивлением… чем дольше я о них размышляю — это звездное небо надо мной и моральный закон во мне. И. Кант)

По звезде, погасшей рано, надеваю траур: Стало небо надо мною беднее. Чье-то сердце отпылало пожаром. Будут ночи на Земле холоднее.

Ночь 1. Ночь Черным укрывшись атласом Варит любовное зелье. Звезды роняют на землю Из ожерелий алмазы. Но не подвержена чарам Доброй волшебнице ночи Та, что пригубить не хочет Зелья душистого чару. Та, что не слышит, не слышит, Как мое сердце грохочет, Как под ногами у ночи Ходят на цыпочках мыши Та, что не видит, не видит, Как мои губы темнеют... Тем, кто не водится с нею, Ночь не прощает обиды. Молча возьмет свои травы, Тихо уйдет за пригорок. Сладкий настой станет горьким И превратятся в отраву. 2. Ночь Сеет звезды над землею и сны. Темноты темней вуаль и накидка, Вокруг шеи — черных жемчужин нитка, Лишь глаза у ночи ясны. Охраняют ночь дракон и медведь. Тяжелят венец винограда гроздья. С бубном звонким ночь — дорогая гостья На честном пиру и на шабаше ведьм! Черноглазая красавица ночь! Занавесив лик пресветлый Мадонны, На черных крыльях несет Абадонну Неба и Луны беспутная дочь. Обняла полмира черной косой. Согревает тел молодых сплетенье, Темнотою полнит зрачки и тени, Катит млечного пути колесо Вечно. 3. Смеясь, из поющего лука Вонзал в бесконечность я стрелы. А ночь на другого смотрела. Забыв, что такое скука, Исследовал мир я огромный. А ночь уходила к другому. Судьбы поднимал своей камень, Не знал, что такое усталость. А ночь надо мною смеялась. Желаний не сдерживал пламень, И все мне тогда удавалось. А ночь — не со мной целовалась! Зачем мне весеннее солнце, Ночь?

Тень Ты — моя тень, Привычна и неотделима. Исчезну я — исчезнешь и ты. Я редко вспоминаю о тебе. Не обижайся. Кто же думает о собственной тени? Ты угадываешь все мои желания. А есть ли у тебя свои? Не знаю. Не помню. Не замечал. Наверное, тебе хорошо со мной, Раз ты так неотступна. В минуты опасности Ты прячешься за моей спиной, Потом, когда все кончается, Забегаешь вперед, Виновато заглядывая в глаза. Но я не сержусь. Ведь никто и не рассчитывает на помощь Собственной тени. А когда я прыгаю изо всех сил вверх — Потому что человек должен Хоть изредка отрываться от земли И летать просто так, Без помощи чужих тяжелых крыльев — Ты остаешься на земле И спокойно ждешь, пока я упаду. Да, я всегда падаю, Всегда возвращаюсь к тебе, И ты опять начинаешь повторять Все мои движения. Потому что ты — всего лишь тень, Мой Двумерный двойник.

Упрямей их не отыскать, Замах — орлиный. Точнее так определим: Грозней лавины. Не признают ничьих порук И середины. Из рода-племени стихий Самолюбивых. Пароль им — вдруг, их суть и стать Неуловимы. Нельзя на части разделить Порыв единый. Вот так, ломая будней круг Неумолимо Приходят первые стихи — И гнев любимой!

Счастье Для жаркой пугливой птицы Ладонь — ненадежная ветка. На волю счастье стремится Из самой изысканной клетки. Наверное, только в небе И может журавлик курлыкать, А стерх на паркете — небыль, Здесь место лишь кошке-мурлыке ? О счастье поэт долдонит, Вздыхает со сцены певица, А видишь в своих ладонях Не синюю птицу — синицу... Полыхает пожаром море, Когда улетает птица.

Жить без любви — я проверял — не страшно. Года уносит талая вода, А в узкое окно высокой башни Все светит одинокая звезда. По лестнице витой ко мне, бывает, Взойдут охотники за суетой. Гостям я рад, но быстро забываю Их интерес и разговор простой. Мои друзья спешат свои невзгоды Развеять из высокого окна. Ночь разобьют о каменные своды — Я утром подберу осколки сна. Настанет час — зашелестят страницы, Разбудят звуки царственных речей. И полнит башни строгие границы Гул звездолетов или звон мечей. В пространствах белого листа бумаги Так черен след упрямого пера! Сильнее древних черно-белых магий Каприз: для слова — место выбирать! Жить без любви не страшно. В мире вдосталь Занятий без ее смешных затей. Зачем же я хочу прихода гостьи, Что завершает список всех гостей?

Когда... Когда же, руки на груди скрестив Врагов и даже всех друзей простив Я поплыву над миром и землею — Протяжно ветер обо мне вздохнет, И горько море волнами всплеснет, Деревья небо занавесят мглою. И будет колокол по мне звонить, И где-то тонкая прервется нить, А в поле стебель упадет полыни... Но ты, печальную накинув шаль, Мой не услышишь первый робкий шаг По Млечному Пути, по звездной пыли.